О плитки тротуара каштанов перестук, нужна для счастья малость, все радует вокруг, звучат сердечка струны мелодией хмельной, как хорошо быть юной с шальною головой… По людному бульвару стаккато каблучков, с улыбкой смотрит парень на девушку из снов… Открыл глаза дремавший на лавочке старик, вздохнул: «Такое счастье вернуть бы хоть на миг…» Вздыхает и девчонка с […]
Я редко листаю семейный альбом, все живы и молоды, счастливы в нем… Вот старые снимки, им сто пятьдесят, серьезно и строго на внучку глядят прапрадеды Федор, Сергей, Евдоким и те, кто им дорог и ими любим… А этому снимку почти что сто лет, большое семейство, каких больше нет… Иные там лица, наряды, прически, мальчишки на […]
Мне часто снится старый сад
и чудный аромат варенья,
над тихим озером закат,
и на рассвете пробужденье,
стук яблок в тишине ночной,
шальное кваканье лягушек,
и под полуночной звездой
Букет ромашек на столе, поёт под окнами гитара,
коровки божьи на стекле и нежный запах липы старой, —
страницы памяти моей, той детской радости беспечной,
где лёгкость быстротечных дней, а жизнь казалась бесконечной…
Всё со мною — и свет, и беспечность,
и тепло нежных маминых рук…
Вспомню радость тех дней быстротечных,
перехватит дыхание вдруг…
Виденья детства, явь или мечты, —
речная гладь, насколько видит глаз,
дыра в заборе, лодки и плоты,
все помнится и ранит всякий раз,
Этот рай на земле, где танцуют стрекозы,
ветер ласковый дует в лицо,
навсегда в моем сердце остался занозой,
как и отчего дома крыльцо…
и ненадолго возвращаюсь в явь,
где трепетные звуки мандолины,
и женский голос, теплый, чистый, дивный,
совсем нестарой бабушки моей…
Святая память светлых детских дней!
Пахнет детство лесною поляной,
где повсюду семейки маслят,
воздух чистый, сосновый и пряный,
и средь хвои грибочки блестят…
Наш тихий дом зимою вечно сонный, едва проснулся, снова спать пора, в тепле под снегом в дивной полудреме, а за окном играет детвора. С горы стремглав лечу на старых санках, насквозь промокнув, прибегу домой, а утром дед разбудит спозаранку: «Вставай-ка, внучка, час пошел восьмой!» Не упрекнет Господь меня за черствость, но до чего не хочется […]
